Только на Варшавском вокзале, когда новенький локомотив, фыркнув паром, повернул красные, ведущие колеса, а
вагон вздрогнул, покатился и подкрашенное лицо матери уродливо расплылось, стерлось, — Самгин, уже надевший шапку, быстро сорвал ее с головы, и где-то внутри его тихо и вопросительно прозвучало печальное слово...
Неточные совпадения
Равномерно
вздрагивая на стычках рельсов,
вагон, в котором сидела Анна, прокатился мимо платформы, каменной стены, диска, мимо других
вагонов; колеса плавнее и маслянее, с легким звоном зазвучали по рельсам, окно осветилось ярким вечерним солнцем, и ветерок заиграл занавеской.
Вагон вынырнул на свет из тени деревьев и,
вздрагивая, позванивая, гудя, как ночной жук, пробежал мимо.
Матвей проснулся, раскрыл глаза, понял и
вздрогнул всем телом. Дэбльтоун! Он слышал это слово каждый раз, как новый кондуктор брал билет из-за его шляпы, и каждый раз это слово будило в нем неприятное ощущение. Дэбльтоун, поезд замедлил ход, берут билет, значит, конец пути, значит, придется выйти из
вагона… А что же дальше, что его ждет в этом Дэбльтоуне, куда ему взяли билет, потому что до этого места хватило денег…
Во время чая, когда уже совсем стемнело и на стене
вагона по-вчерашнему висит фонарь, поезд
вздрагивает от легкого толчка и тихо идет назад. Пройдя немного, он останавливается; слышатся неясные крики, кто-то стучит цепями около буферов и кричит: «Готово!» Поезд трогается и идет вперед. Минут через десять его опять тащат назад.
Резкие звуки рожка, игравшего сбор, заставили меня
вздрогнуть. Солдаты, вылезшие из
вагонов и толпившиеся на платформе, торопились усаживаться. Сейчас тронется поезд, и я никого не увижу.
Она молча устремила на него свои глаза и, казалось, желала помочь ему высказываться, но Жозеф ощущал в этом некоторое затруднение: ему казалось, что его голос упал и не слышен среди шума движения, да и притом
вагон, покачивая их на своих рессорах, постоянно меняет положение их лиц: они трясутся,
вздрагивают и точно куда-то уносятся, как Каин и его тень.
Вагоны дергались на месте, что-то постукивало. И постепенно от всех этих звуков и оттого, что я лег удобно и спокойно, сон стал покидать меня. А доктор заснул, и, когда я взял его руку, она была как у мертвого: вялая и тяжелая. Поезд уже двигался медленно и осторожно, слегка
вздрагивая и точно нащупывая дорогу. Студент-санитар зажег в фонаре свечу, осветил стены и черную дыру дверей и сказал сердито...
И, все продолжая кричать, он отвернулся, а я подошел к тому, который сейчас застрелится. Это был санитар, тоже, кажется, студент. Он стоял, упершись лбом в стенку
вагона, и плечо его
вздрагивало от рыданий.
Снова из-за стены вырвалось черное чудовище и, сдержанное могучей властью, остановило,
вздрагивая, свой стремительный бег. Находя друг на друга и треща и скрипя тормозами, проползали
вагоны и остановились с глухим стуком. Стало тихо, и только шипел воздух, выходя из тормозных труб.